«Если боитесь одиночества, то не женитесь» — этот парадокс из записной книжки Чехова не знаком ни одному из персонажей нового спектакля. Все — мужчины и женщины, молодые и старые — думают, что другой спасёт их от скуки, бессмыслицы и одиночества. Все они хватаются друг за друга, липнут друг к другу, танцуют и дерутся. Карусель из самовлюблённых щеголей, влюблённых, кокеток, моралистов, матрон, отцов семейств закручивается с каждой минутой действия все быстрее.«Спектакль получился очень разным, — рассказывает режиссер Александр Кладько. — Как и сами рассказы. Они пестрые и динамичные, в них много юмора и молодой энергии. Выбор Чехова для постановки – это выбор молодых артистов театра. Рассказы тоже выбраны ими, во многом…

В этих прозвищах — ирония, радость творческой игры и подлинное чувство, которые и стали основными двигателями спектакля. Карусель из самовлюблённых щеголей, влюблённых, кокеток, моралистов, матрон, отцов семейств закручивается с каждой минутой действия все быстрее. Фигурки, напоминающие фотографии из пыльных альбомов, кружатся в знакомой всем повседневности и сталкиваются друг с другом. И, во время этих столкновений изо всех своих малых сил надеются, что другой заполнит зияющие внутренние пустоты, что другой отведёт страх посмотреть на себя в упор. Чтоб не увидеть собственные футляры и разбитые надежды. В отличии от умного автора в шляпе и пенсне, персонажи чеховских рассказов не знают, что рядом с другим их одиночество станет ещё мучительнее. А бессмысленность существования…

Фоторепортаж: Фотограф: Игорь Щукин

«Если боитесь одиночества, то не женитесь» — этот парадокс из записной книжки Чехова не знаком ни одному из персонажей нового спектакля. Все — мужчины и женщины, молодые и старые — думают, что другой спасёт их от скуки, бессмыслицы и одиночества. Все они хватаются друг за друга, липнут друг к другу, танцуют и дерутся друг с другом. И едят друг друга поедом. Карусель из самовлюблённых щеголей, влюблённых, кокеток, моралистов, матрон, отцов семейств закручивается с каждой минутой действия все быстрее. Фигурки, напоминающие фотографии из пыльных альбомов, кружатся и сталкиваются в знакомой всем повседневности. И во время этих столкновений изо всех своих малых сил надеются, что другой заполнит зияющие внутренние пустоты, что другой…

Именно так Антон Павлович Чехов называл в переписке свою супругу, актрису МХТ Ольгу Книппер-Чехову. В этих прозвищах — ирония, радость творческой игры и подлинное чувство, которые и стали основными двигателями спектакля. Карусель из самовлюблённых щеголей, влюблённых, кокеток, моралистов, матрон, отцов семейств закручивается с каждой минутой действия все быстрее. Фигурки, напоминающие фотографии из пыльных альбомов, кружатся в знакомой всем повседневности и сталкиваются друг с другом. И, во время этих столкновений изо всех своих малых сил надеются, что другой заполнит зияющие внутренние пустоты, что другой отведёт страх посмотреть на себя в упор. Чтоб не увидеть собственные футляры и разбитые надежды.            В отличии от умного автора в шляпе…

«Если боитесь одиночества, то не женитесь» — этот парадокс из записной книжки Чехова не знаком ни одному из персонажей нового спектакля. Все — мужчины и женщины, молодые и старые — думают, что другой спасёт их от скуки, бессмыслицы и одиночества. Все они хватаются друг за друга, липнут друг к другу, танцуют и дерутся друг с другом. И едят друг друга поедом. Карусель из самовлюблённых щеголей, влюблённых, кокеток, моралистов, матрон, отцов семейств закручивается с каждой минутой действия все быстрее. Фигурки, напоминающие фотографии из пыльных альбомов, кружатся и сталкиваются в знакомой всем повседневности. И во время этих столкновений изо всех своих малых сил надеются, что другой заполнит зияющие внутренние пустоты, что другой…

 Этот парадокс из записной книжки Чехова не знаком ни одному из персонажей нового спектакля Театра Эстрады «Крокодил души моей». Все — мужчины и женщины, молодые и старые — думают, что другой спасёт их от скуки, бессмыслицы и одиночества. Все они хватаются друг за друга, липнут друг к другу, танцуют и дерутся друг с другом. И едят друг друга поедом.      Карусель из самовлюблённых щеголей, влюблённых, кокеток, моралистов, матрон, отцов семейств закручивается с каждой минутой действия все быстрее. Фигурки, напоминающие фотографии из пыльных альбомов, кружатся в знакомой всем повседневности и сталкиваются друг с другом. И, во время этих столкновений изо всех своих малых сил надеются, что другой заполнит зияющие внутренние…